Глава 31

Парамханса Йогананда покинул тело 7 марта 1952 г. Свои последние годы он провёл большей частью в уединении. Монашеский орден был давно установлен, и прекрасно функционировал. Ему еще предстояло закончить несколько книг.

В январе 1950 года он отправился в свой ретрит в пустыне, чтобы поработать над комментариями к Бхагавад-Гите. Он попросил меня поехать с ним. Перед группой монахов он сказал мне: «Я спросил Божественную Мать, кого мне следует взять, чтобы помочь мне в моей работе, и появилось твоё лицо, Уолтер (так он меня звал). Я спрашивал ещё дважды, чтобы убедиться, и каждый раз появлялось твоё лицо. Вот почему я беру тебя с собой».

В наши первые вечера там у меня была возможность побыть с ним, когда он диктовал. Дороти Тейлор, его секретарша, всё записывала на пишущей машинке. Учитель сидел неподвижно с поднятыми вверх глазами, направленными в точку между бровями. Затем он начинал диктовать. Он редко останавливался или поправлял себя. Идеи лились через него без усилий. Для меня это был невероятный опыт.

Поскольку я только что упомянул Дороти Тейлор, позвольте мне рассказать небольшую историю, которую однажды рассказал мне Мастер.

«Я дал Майклу много работы. Ему как раз это было нужно. Но Дороти почувствовала к нему жалость — ну, это было несерьёзно, но нечто такое, что нужно было пресечь в зародыше, — и Майкл был немного тронут её жалостью. Однажды я сказал ему: «В Бенгалии есть поговорка: ”Любой, кто любит тебя больше, чем твоя собственная мать, — ведьма!" Я твоя мать. Неужели ты не понимаешь, что я хочу тебе только добра?" С тех пор с ним всё было в порядке.

«Но Дороти слишком мягкотелая. Однажды я сказал ей: "Ты должна быть более решительной в своей преданности. Если бы кто-нибудь подошёл к тебе и сказал: `Я видел Йогананду мертвецки пьяным, лежащим в канаве на Мэйн Стрит`, ты бы ответила, широко раскрыв глаза: `Правда?` Я знаю, ты бы ему не поверила, но — разве ты не понимаешь? — это важный принцип — очень твердо отстаивать определённые вещи, например, верность себе. И поэтому, хотя я никого не прошу создавать смуту, человек просто должен твердо отстаивать то, во что он верит, и тех, кому он отдал свою верность».

Я видел, как это качество было явно выражено в нашем Гуру.

Он часто просил меня сходить в дом Лори Пратт, его редактора, относить ей почту и сообщения и приносить сообщения от неё. Однажды он сказал мне, что ожидает выхода своих комментариев к Гите к декабрю того же года. Я с восторгом упомянул об этом заявлении Лори, когда в следующий раз принес его почту. Она рассмеялась.

«К декабрю! Они не будут готовы даже приблизительно в это время!»  Я передал ее ответ Мастеру, когда вернулся к нему.

«Отсрочки! Отсрочки! Всегда отсрочки! — был его ответ — я напишу ей письмо. Ты передашь его ей».

Когда он передал мне это письмо, я предположил (думаю, вполне естественно), что в нём содержится выговор. Поэтому, отдавая ей это, я сказал: «Мне жаль. Это моя вина».

На самом деле в письме вообще не было никакого выговора! Возможно, это было увещевание (я его не видел), но Лори получила представление о его недовольстве только от меня, потому что я пытался взять вину за любое недоразумение на свои плечи. Вместо того, чтобы разрядить такое возможное недоразумение, я сам его создал! Лори сразу поняла, что произошло, и отреагировала эмоциональным протестом. Я пытался погасить то, что, как мне казалось, могло разгореться, но, по сути, только подул на угли и поджёг их!

Тем не менее, потребовалось еще сорок лет, чтобы эта книга увидела свет. Более того, когда она всё-таки вышла, я сам был от неё совсем не в восторге. В ней было очень мало от оригинального блеска, который я так хорошо помнил. В конце концов я опубликовал свою собственную версию и был поражён, обнаружив, что могу вспомнить каждую строфу из того, что он написал — не слово в слово, а концепцию за концепцией. Я написал все 600 страниц этой книги менее чем за два месяца. Она называется «Сущность Бхагавад-Гиты».

Дни, которые я провёл со своим Гуру в Твенти Найн Палмс, были одними из самых счастливых и просветляющих в моей жизни. Однако они не могли длиться вечно. Нам пришлось вернуться в Лос-Анджелес, чтобы подготовиться к торжественному открытию в августе Озерной Святыни. Почетными гостями были вице-губернатор Гудвин Дж. Найт и его супруга.

Один из учеников Мастера присутствовал на кремации Ганди в Индии и сохранил часть его праха, которую он отправил Йогананде в Америку. Насколько мне известно, других частей праха Ганди нигде не существует. Не планировалось сохранять вообще ни единой его части!  Тем не менее, он был у Йогананды. Он поместил его в священное каменное сооружение — привезённое, я полагаю, из Тибета — и создал место для этого саркофага в Озёрной Святыне Общества Самореализации. Освящение саркофага было частью общей церемонии освящения, состоявшейся 20 августа.

Наш Гуру начал говорить нам, что его работа почти завершена. Ему нужно было написать несколько статей, и всё. Он снова вернулся в своё уединение в пустыне. Я остался в Маунт Вашингтон, чтобы завершить организацию монашеской жизни. К тому времени, когда он покинул своё тело, моя собственная работа над этим проектом была почти закончена.

Он редко выражал нам своё одобрение в духовных вопросах, потому что хотел, чтобы мы продолжали работать над собой безостановочно, пока не достигнем вершины горы. Однако однажды, когда мы были наедине, незадолго до того, как он покинул своё тело, он с любовью посмотрел на меня и сказал: «Ты очень порадовал меня. Я хочу, чтобы ты это знал». Какую тяжесть он снял с моей души этими несколькими простыми словами! Я был не уверен в себе, угодно ли ему что-либо из того, что я делаю. (Страдание от эмоциональной незрелости!) Эти слова были утешением на всю жизнь. С тех пор я никогда не сомневался, что он был доволен — по крайней мере, моими намерениями.

Он покинул своё тело всего несколько дней спустя. В течение этих нескольких дней я спрашивал его, все ли те, кого он видел в своём видении в Ранчи, уже пришли.

«Большинство из них, — ответил он — я жду ещё только одного или двух».

За эти несколько оставшихся дней к нему пришли ещё двое.

Я вложил душу в рассказ о тех днях в своей книге «Путь» и просто не хочу переживать их снова. Для меня сейчас он — вечно живое присутствие. Я хочу думать о нём в своём сердце, а не как о лежащем на полу в отеле «Билтмор» после его выступления на банкете в честь Биная Р. Сена, нового посла Индии в Соединенных Штатах.

Двое из его учеников в Индии планировали приехать, и его тело оставили непогребенным до их приезда. Так получилось, что их приезд был отложен. Через двадцать один день нам пришлось сказать работникам морга Форест-Лоун, что они могут запечатать гроб.

Несколько дней спустя от Гарри Т. Роу пришло официальное письмо, в котором говорилось, что на момент опечатывания гроба не было никаких оснований утверждать, что в состоянии тела Йогананды произошли какие-либо изменения. «Насколько нам известно из архивов моргов, такое состояние идеальной сохранности тела беспрецедентно».

Вильгельм Великий в Англии и Нормандии; Фернандо эль Санто в Испании; а теперь Йогананда в Америке: было ли нетленное состояние их тел условием, которое всегда будет сопровождать эту душу?

Смерть Парамхансы Йогананды стала сокрушительным ударом для бесчисленных преданных по всему миру. Многие из них заявили, что больше скорбят о его кончине, чем о смерти членов их собственной семьи. Я глубоко верю, что аура и очарование его любви распространиться по всему миру, и со временем сделает всю нашу планету лучшим местом для жизни.

Много лет до этого Дайя Мата спросила его: «Сэр, что сможет заменить вас после того, как вы уйдете?»

С нежнейшей улыбкой он ответил ей: «Когда меня не станет, только любовь сможет занять моё место». Другими словами, любите Бога не только ради Него Самого, но и в других. Относитесь с любовью ко всем, кто приходит к вам.

Ближе к концу своей жизни Учитель сказал нам, группе монахов: «Уважайте друг друга, как вы уважаете меня».

Люди — очень важная часть любой жизни, посвященной духовному служению. Наш первейший долг — любить и уважать их, как образы Бога.

Наконец, в «Твентинайн Палмс” я однажды сказал ему: «Сэр, после того, как вы уйдете, будете ли вы так же близки к нам, как сейчас?»

«Для тех, кто думает, что я рядом, — ответил он, — я буду рядом».

О его близости нам остро напомнило много лет спустя то, что случилось с матерью одного из членов нашей Ананды, Ирен Шульман.

«Моя мама иногда навещала Ананду”, — сказала она — однажды она увидела здесь Учителя. Она рассказала ему, среди прочего, о том, как много людей приезжает в Ананду и сколько здесь строится новых домов. Затем она выразила желание, чтобы Ананда всегда был таким, каким он сам этого хотел. В какой-то момент она спросила его: «Вы часто здесь бываете?»

Йогананда с улыбкой ответил: «Я здесь всегда».