Глава 8
Вскоре ему суждено было поехать в Америку, где, без сомнения, начался самый важный этап его жизни. Представителем какой культуры он являлся? Какими были её ценности? Чтобы написать трактат по этому вопросу, понадобилось бы не просто несколько страниц, а целая библиотека книг! Тем не менее, есть несколько истин, которые можно изложить просто и четко.
Индийская культура не являлась, как пытались представить англичане, заграничным импортом, порождённым просто мистическим визитом западных арийцев. Она была самостоятельной и уникальной. Так много книг было написано на тему того, что единственная ценность индийской культуры пришла с Запада, что этому очень трудно возразить. Наполеон говорил: «История — это ложь, с которой все согласились». Макс Мюллер даже заявил, что родиной «Арийской расы» была Германия. Гитлер воспользовался этим заявлением, чтобы настаивать на том, что немцы (светлые, с голубыми глазами — как он сам? Не так много немцев соответствую этому описанию), были «расой господ».
Тем, кто пропагандировал такие эгоистичные теории, содействовал тот факт, что древние индусы не сильно интересовались историей. Тем не менее, раскопки древних руин в Мохенджо-Даро и Хараппа, возраст которых, по оценкам ученых, составляет много тысяч лет, содержат артефакты, явно указывающие на факт их идентичности с Индийской культурой.
Возможно, хронология исторических событий не так сильно волновала древних индийцев, но события древности были, несомненно, зафиксированы, и не являлись мистическими. Индуизм (само название является иностранным и навязано жителями Запада, которые ассоциировали всю эту культуру с её месторасположением «за рекой Инд») — исконно был известен как Санаатан Дхарма — «Вечная религия». Эту религию не нужно приравнивать к огромному количеству индийских Богов, которые являются лишь образными изображениями высоких идеалов (а не идолов). Её основная идея провозглашает единство всех религий согласно тому простому факту, что всё Творение произошло от Всевышнего Духа, и является Его сном, и что его судьба, и, следовательно, судьба каждой души, в конечном итоге воссоединиться с Духом. Все мы — просто волны на поверхности океана Брахмана. Наше сознание проистекает от Него, а не является следствием того факта, что у нас есть мозг. Сознание не прекращает существовать, когда мы покидаем тело при смерти. Фактически, в прямом смысле этого слова, наш возраст равен возрасту Бога. Душу нельзя ни создать, ни разрушить. Она вечна.
Однажды я спросил своего Гуру: «Может ли душа когда-нибудь быть уничтожена?»
«Душа, — ответил он, — это часть Бога. Как можно разрушить Бога?»
Западное учение о вечном аде является просто напросто невозможным. Мысль о вечном рае, в котором, не переставая, кружат ангелы, в той же степени абсурдна. В действительности, я не могу представить худшего ада, чем вечное заточение в маленьком теле! Наша судьба — в конечном итоге сознательно воссоединиться с Вечностью. При этом не будет потеряна даже наша личность, так как мы, опять-таки, являясь Вездесущим Духом, всегда будем помнить о том, что на протяжении многих следующих друг за другом воплощений, мы играли определенную роль в качестве Его индивидуализированных проявлений. Более того, задолго до этого, душа вспоминает все свои воплощения, число которых может составлять миллионы.
Когда Бог (Брахман в аспекте Творца) воплотил вселенную, Он ничего не создавал: она просто является Его мыслью.
Судьба Индии — быть Гуру этой планеты. Только в этой стране были сохранены древние истины. Представителям других наций было бы полезно прислушиваться к индийскому Учению, так как в нём лежит конечное спасение всей планеты.
Возвращаясь к роли самого Йогананды, заключающейся в том, чтобы сделать эту культуру известной миру, она началась с маленькой роли детского воспитателя, целью которой было помочь молодым людям до того момента, как их привычки и позиция в жизни укоренятся, и научить их жить по-настоящему счастливой жизнью. Йогананда был директором школы Ранчи на протяжении двух лет, после чего Бог позвал его в Америку.
Во время жизни в Ранчи он постоянно искал новые места, где он мог бы медитировать — в уединении, вдали о шумных и любопытных мальчишек, кружащих вокруг него. Однажды он пытался медитировать в школьной кладовке. Внезапно у него случилось видение: тысячи жителей Запада прошли перед его взором.
«Америка! Нет сомнения в том, что эти люди — американцы!» — воскликнул он. Как раз в это время в комнату вошел маленький мальчик. Его новое убежище, как и все остальные, было открыто!
«Иди сюда, Бималь! — весело закричал он. «У меня есть для тебя новости. Господь зовет меня в Америку!»
Богу он сказал про себя: «Это значит, что моя работа здесь завершена».
Бималь хорошо выполнил свою задачу сарафанного радио. К тому времени, как молодой директор вышел из кладовки, вся школа уже знала об этих новостях. Несколько недавно пришедших учителей в шутку сказали: «Должны ли мы нести фонари перед вами, чтобы освещать вам путь в темноте?»
Йогананда ответил: «Не шутите на эту тему. Я собираюсь поехать в Калькутту на поезде в три часа». Всем стало интересно, где он возьмет необходимые деньги. Он не получал зарплаты. У него не было «бухгалтерии», до потолка наполненной золотыми монетами. У него не было практически ни гроша.
В тот же самый день он отправился в Калькутту. Просто невероятно, как неожиданно! Его видение случилось между десятью и одиннадцатью часами утра. Он сел на поезд в Калькутту в тот же самый день, в три часа дня! Перед поездкой ему нужно было собрать вещи, назначить тех, кто должен был занять его место, дать им последние напутственные советы, и попрощаться со всеми учениками.
Так началась следующая и наиболее важная часть его жизни: его миссия на Западе. После прибытия в Калькутту он рассказал последние новости всем, кого знал. Учитель из колледжа по имени Бханджан в тот самый день пришёл к нему и сказал: «Ты знаешь, что ректор моего колледжа, Харамба Маитро в сентябре собирается на конференцию в Бостон, Массачусетс. Это будет конгресс религиозных либералов, спонсором которого выступает Унитарианская Универсалистская Церковь».
Йогананда ответил: «Вы должны обязательно проводить меня к нему».
Ректор выбрал его представителем от организации, которую Йогананда создал, для основания школы в Ранчи. Таким образом, дело пошло.
Затем Йогананда поехал в Серампур, чтобы повидаться со своим Гуру. Он спросил: «Правда ли все это? Должен ли я, на самом деле, ехать?».
«Да, — ответил великий Гуру. «Сейчас или никогда. Все пути открыты перед тобой».
Он вернулся в Калькутту. На следующий вечер к нему пришел друг. Он рассказал Йогананде о ком-то, кто, как он знал, собирался ехать в Америку. Этот человек тут же приехал и сказал: «Я представлю тебя человеку из билетной кассы».
В билетной кассе этот человек сказал: «На ближайшие шесть месяцев все места уже куплены».
Йогананда ответил: «Я поеду на судне «Город Спарта», которое отходит в следующем месяце».
«На этом корабле нет ни единой свободной каюты» — ответил служащий.
Ответ Йогананды был прежним: «Я поплыву на этом судне».
На этой ноте клерк просто потерял терпение. Он закричал в ответ: «За такое короткое время вы даже не сможете оформить паспорт! Полиции потребуется целых шесть месяцев, чтобы навести о вас справки». Под английским контролем в Индии были свои сложности.
«Все будет в порядке» — ответил молодой свами. «Я поплыву на этом корабле. Возможно, кто-нибудь сдаст билеты».
«У вас нет шансов» — закричал служащий. Чернильным карандашом он написал его имя на манжете своей рубашки. Позже мой Гуру добавил: «Он не знал, что испортил свою рубашку!» Зачем он вообще написал имя Йогананды, я просто не знаю. Возможно, для того, чтобы зафиксировать Йогананду в качестве кандидата, не смотря на свою уверенность в том, что у него не было надежды. Или, вероятно, он просто хотел дать понять, что больше не хочет иметь дело с этим паразитом!
Два дня спустя, Йогананда захотел снова пойти туда. «В этот раз я не пойду с тобой!» — сказал его друг. «Вы чуть не подрались!»
«Нет, — ответил молодой свами, — я просто отстаивал свои права!». Однако теперь, вместо этого, он пошел в полицию и запросил паспорт.
«Это невозможно! — воскликнули там — так как совсем недавно завершилась война, каждый находится под подозрением. Чтобы получить необходимые сведения о вас, полиции понадобиться не менее трёх месяцев». Город Спарта был первым пароходом, отбывающим из Калькутты после завершения Первой Мировой войны.
Позже в этот самый день отец Йогананды сказал ему, что в соседней комнате находится их родственник, дядя. Этот человек был заместителем мирового судьи. Когда он понял, в каком затруднительном положении оказался его племянник, он сказал: «Я позабочусь о том, чтобы тебе сразу же дали паспорт». И Йогананда подумал: «Как сказал мой Гуру, все пути открыты».
Через очень короткое время паспорт был готов. Теперь он вернулся в билетную кассу. Служащий (к тому же, англичанин) даже не посмотрел на него. Молодой свами покашлял, чтобы привлечь его внимание, а потом сказал: «Идите сюда».
«Где ваш паспорт?»
«Где мой билет?»
«Где ваш паспорт?»
«Где мой билет?»
«Хорошо, у нас действительно есть один отказ, но это каюта, которую вы не сможете себе позволить. Это каюта первого класса».
«Кто сказал, что я не могу её себе позволить? Запишите меня на эту каюту».
У Йогананды не было денег. У него едва ли была одна рупия. Однако он уверенно протянул свой паспорт. У служащего отвисла челюсть. «Хорошо, — сказал он, — но вам придется заплатить начальный взнос».
«Я вернусь, чтобы сделать это».
Его отец сказал ему: «Не думай, что эти деньги дам тебе я. Я даже не хочу, чтобы ты ехал!»
«Но Бог хочет, чтобы я поехал».
«Хорошо, но деньги придут не через меня!»
«Хорошо. Я не просил тебя».
На следующий день его отец оставил своей дочери чек, попросив её передать ему следующие слова: «Я не должен был отказывать тебе. Бог сказал мне дать тебе эти деньги». Этих денег было достаточно, чтобы оплатить билет и, кроме этого, некоторые другие расходы. Когда сын в следующий раз увидел своего отца, он сказал: «Отец, я не могу взять у тебя эти деньги. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя принуждённым».
Его отец ответил: «Нет, это Бог заставил меня изменить своё решение. Эти деньги пришли к тебе не от твоего отца, а от верного ученика Лахири Махасая». Затем он зарыдал. «Когда ты вернёшься?» — спросил он.
«Я вернусь через три месяца, если не буду нужен американцам. На самом деле это зависит от их интереса и потребностей». Да, мы знаем последующие события.
Испытания, с которыми он столкнулся, были многочисленными. То, что очаровывает больше всего в его автобиографии — это совершенная внутренняя позиция, которую он демонстрировал при всех возможных обстоятельствах. Он никогда не падал духом.