Глава 21

Одним из последних приобретений Йогананды была покупка места, где его бы совершенно не беспокоили телефонные звонки, заявки на интервью, и все те требования, которые люди предъявляют общественному деятелю. Этим местом был ретрит Твентинайн Палмз, расположенный в пустыне. Здесь был его собственный ретрит, и ретрит для монахов, находящийся в пяти милях внизу по той же дороге. Именно здесь, в этом ретритном месте, мне довелось провести с ним большую часть времени.

В ретрите для монахов не было электричества. Я обнаружил, что там царила очень особенная аура спокойствия, что я объяснил отсутствием действующего электричества. Электрический поток генерирует магнитное поле. Люди, живущие рядом с линиями высокого напряжения, чаще страдают от различных болезней. В каком-то смысле, современный прогресс усложнил всем нам жизнь.

Именно в этом ретрите, в пустыне, Мастер завершил несколько своих самых важных работ, в том числе комментарии к Бхагават Гите. Мне довелось вместе с ним работать над ней. Много лет спустя я сам опубликовал эти комментарии, под названием Сущность Бхагават Гиты.

Однажды, сидя на маленьких качелях на заднем дворе ретрита для монахов, он сказал мне: «Эти качели ни в коем случае нельзя продавать или выбрасывать. Когда я сидел на них, Бог сказал мне купить это место».

Он попросил нескольких из нас построить бассейн позади своего собственного убежища. «Это повысит ценность этой недвижимости» — сказал он, придумав причину, зачем ему нужен бассейн. На самом деле он ни разу им не воспользовался (некуда было спускать воду, когда бассейну требовалась чистка). И если он не хотел, чтобы продавали качели, то без сомнения, он ещё сильнее не хотел бы продавать сам ретрит, в котором Бог дал ему столько вечных священных откровений, изложенных им в писаниях! Мне кажется, он попросил нас построить этот бассейн просто для того, чтобы дать нам шанс побыть рядом с ним, и послушать, как он диктует по вечерам. Несомненно, для нас это было бесценное преимущество.

В ретрите для монахов я получил от него ценное учение об ахимсе, или непричинении вреда. Он говорил, что лучше держать формы жизни под контролем, чем бездействовать, когда человеческой жизни угрожает опасность. «Люди более высоко развиты, чем животные» — говорил он. «Их жизни ценнее, чем жизни более низких форм. Следовательно, когда, например, недалеко от своего дома вы видите гремучую змею, лучше убить её, чем подвергать опасности жизни людей».

«Сэр, — спросил я его, — а как насчет мух? Они не являются угрозой для человеческой жизни; они просто являются неудобством».

«Тем не менее, — ответил он, — в тех странах, где мухам позволяют беспрепятственно размножаться, намного больше людей умирает от болезней, переносимых ими».

Однажды прямо около задней двери я увидел змею. Я почувствовал себя очень плохо, делая это, но вспомнив слова Мастера, убил её лопатой. В следующий раз, когда он пришёл туда навестить меня, я рассказал ему об этом.

Он ничего не сказал, но через несколько минут мимоходом добавил: «Знаете ли, ученицы настолько невежественны в этих вопросах, что недавно убили садового ужа, думая, что это гремучая змея!»

Я был в ужасе. Я внезапно понял, что змея, которую я убил, тоже не была гремучей. Я признался в своей оплошности.

«Ничего страшного» — ободрил он меня. «Не переживай по этому поводу». Вероятно, он подумал, что будет лучше для меня, если я просто забуду об этом случае, чем буду винить себя. Затем, чтобы подчеркнуть тот факт, что Бог не будет держать этот мой маленький грех против меня, он попросил меня принести чашу с водой, затем провел меня в «сад» (если можно так назвать эту песчаную пусошь!) и сказал мне вылить эту воду в муравейник, что я сделал, убив, не знаю сколько, бедных существ. Он сделал это, чтобы очистить моё сердце от всякого чувства вины.

«Зачем он это сделал? Он всегда говорил нам, что самый великий грех — называть себя грешником. Поэтому, он подумал, что будет хорошо избавить меня от всякого чувства вины.

Однажды — не в ретрите — он описал Бога как «поедающего» людей. Произнося это замечание, он сделал соответствующий жест правой рукой, как будто кладя еду в рот. Другими словами, смерть — это не великая вещь. Это случается с каждым живым существом и является просто частью жизни. Что неправильно, так это желание разрушить жизнь.

Божественный Гуру и ученики

Закончив свои комментарии к Бхагават Гите, Мастер попросил меня приходить к нему каждый день и вместе с ним работать над её редактированием. Мы провели вместе много часов, и он бесконечно рассказывал мне различные истории, делился со мной огромным количеством идей, и захватывающе рассказывал о столь многих вещах, что эти рассказы сформировали, вероятно, мои самые яркие воспоминания о нём. О своих комментариях к «Гите», он сказал: «Миллионы найдут Бога через эту книгу! Не просто тысячи — миллионы. Я это видел. Я знаю.

«Это не моя книга» — продолжал он. «Я сонастроился с Веда Вьясой, автором Гиты, и попросил его написать эти комментарии через меня».

Однажды я сидел у его ног, а он, сидя на стуле, работая над редактированием этой рукописи. Я думал: «Какое это благословение, быть с ним и впитывать его учение и вибрации таким образом!»

Через некоторое время, он попросил меня помочь ему подняться. Когда мы стояли рядом, и я все еще держал его за руки, он пристально посмотрел мне в глаза.

«Лишь выпуклость на поверхность океана» — сказал он тихо, напомнив, что я должен думать о нём больше как о воплощении божественного, а не как о человеке. Человеку суждено умереть, но божественное останется навечно.

Время от времени к нему приходили другие монахи. Было чудесно видеть его таким одинаково милостивым и любящим ко всем. Он никогда не выставлял себя более важным, чем кто-либо из нас. Он был нашим божественным другом, всегда желавшим помочь нам преодолеть наши кармические трудности, большие или маленькие, которые мы сами создали в прошлом.

Однажды Джэрри Торгерсон сказал ему: «Извините, что я такой упрямый, сэр».

«Ну, ничего страшного» — ответил Мастер, — «я привлекаю упрямых людей».

Однажды, когда великан по имени Норман и я копали широкую яму, которая должна была стать бассейном, наш Гуру вышел к нам, и молча работал с нами. Видя, как его дыхание немного ускорилось от работы, я благожелательно спросил: «Тяжелая работа, не так ли?»

Он посмотрел на меня несколько строго и ответил: «Это хорошая работа!»

Вечером, когда я оставался с Мастером наедине, он часто ходил со мной вокруг ограды ретрита, держа меня за руку, чтобы сохранять равновесие. Иногда он на мгновение останавливался, немного покачиваясь. Раз или два он чуть не упал, и мне пришлось его подхватить. В один из таких моментов он сказал мне: «Я нахожусь во всех телах. Иногда мне трудно вспомнить в каком теле я должен продолжать двигаться!» Конечно, он уже продемонстрировал мне много раз то, что выражал как простую истину словами: «Я знаю каждую твою мысль!».

Однажды мой товарищ по ученичеству с необычным именем Даниель Бун (boone – с англ. — благодеяние, преимущество) сопровождал нас с Мастером в этой ежедневной прогулке. В то время Бун проходил через некоторые заблуждения — большей частью сексуальное влечение. Когда мы шли, Мастер держал его руку. В какой-то момент он сказал: «Горячо!» Затем он отпустил руку Буна и взял мою.

Бун спросил его: «Сэр, кто был тем святым, которого вы видели в видении в Энсинитасе?»

«Я не знаю, о ком ты говоришь» — ответил Мастер.

«Это было на утёсе с видом на океан».

«Столько много святых приходят ко мне, что мне трудно вспомнить о каком именно ты сейчас говоришь».

Я выразил удивление по поводу того, что он видит стольких многих святых. Потом Мастер сказал: «Почему ты удивляешься? Туда, где Бог, приходят и Его святые».

Несколько лет спустя, когда я предложил эту фразу для книги высказываний Йогананды под названием Мастер сказал, Лури Пратт, его главный редактор, изменила это предложение. В новой переработанной версии его ответ звучит следующим образом: «Где бы ни был преданный Бога, туда приходят и Его святые».

Однако он ясно сказал «Бог», а не «преданный Бога». Более того, я сам был (и являюсь) преданным, но не могу заявлять, что был наводнён ими!

В свои последние годы он больше не позиционировал себя в качестве смиренного преданного. Однажды он сказал мне: «Когда ты един с Богом, ты — Бог!»

Большинству людей эту идею трудно понять. Однако, во всей вселенной, существует только одна реальность: Бог. Все волны океана являются этой бесконечной массой воды. Они никогда не смогут отделиться от него, так как только океан дал им их реальность.

Многие евреи не могли принять Иисуса, потому что он произносил такие слова, как: «Мой Отец и я — одно». Именно влияние Кали Юги затрудняло им понимание их собственных слов: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть» (Втор 6:4). Они интерпретировали эти слова таким образом, что другие выражения этого единого Бога являются ложным богом, и что ни один человек не мог быть достоин человеческой преданности. Они были правы, заявляя, что Бог является единственной реальностью. Однако они не понимали, что это утверждение означало, что единственным «ложным богом» могло быть нечто отвлекающее их сознание от мысли о единении с Бесконечным Духом: деньги, секс, власть, слава и тому подобное. Они не осознавали, что сами были всего лишь мечтами о той же самой высшей Реальности.

Таким образом, Иисус, на Елеонской Горе, смотря вниз на Иерусалим, оплакивал свой народ, говоря о том, как до него они преследовали пророков, которые приходили к ним от имени Бога. Он сказал, что никогда больше им не будет послан такой пророк, пока они не научатся говорить: «Благословен грядущий во имя Господне».

Идолопоклонничество, тоже, является злом только тогда, когда оно подразумевает поклонение вещам, которые уводят ум от Бога: деньги, имущество, власть над другими и тому подобное. В противном случае, видеть какой-либо образ какого-либо аспекта Бога как напоминание о Нём — большая помощь в развитии преданности. Мусульмане настаивают на запрете всех образов, но, как сказал им Гуру Нанак, они сами кланяются черному камню в Мекке. Человечеству просто слишком сложно поклоняться Богу как простой абстракции. Волна, тоже, является всего лишь воплощением океана. В целом, более глубокая и полная любви преданность выражается в Индии, где люди поклоняются образам Бога, а не в других странах, где люди пытаются сурово отделить свои собственные узкие представления от всех остальных. Как будто Бога заботит то, как они определяют Его! Ему достаточно того, чтобы они любили Его так же, как Он любит их.

Там, в пустыне, я прошел через период сомнений. Мой Гуру писал в своих комментариях к Рубайяту Омара Хайяма: «Эта строфа значит то и то». Затем, через несколько предложений он так же писал: «С другой стороны — это значит то-то и то-то». Моим заданием было редактировать это истинное священное писание, каковым я теперь считаю его комментарии. В то время я думал: «Неужели он не может принять решение?» Наше западное образование научило нас думать, вместе с Аристотелем, что какая-либо вещь должна быть либо такой, либо такой: и что она не может одновременно иметь оба определения. Справиться с этим испытанием мне помогла любовь моего Гуру, а не моя способность рассуждать. Но когда я поехал в Индию, много лет спустя, я обнаружил, что в этой стране способность находить множество различных и достоверных значений в одном отрывке священного писания люди считают признаком философской утончённости.

К великому святому средневековья Чайтанье однажды подошел ученый, Сарвабхаума, который подумал: «Этот милый молодой преданный только и делает, что воспевает имя Бога. Ему нужно более глубоко изучить философию». Он предложил обучать Чайтанью, который смиренно заявил, что более чем готов учиться. Затем Сарвабхаума выбрал один отрывок священного писания и истолковал его двадцатью пятью разными способами. Это было феноменальное мастерство, продемонстрировавшее большую изощренность. Действительно, глубокие истины можно по-разному применять к самым разным ситуациям, но требуется большая мудрость, чтобы выявить так много значений.

Чайтанья похвалил Сарвабхауму, чего этот ученый, несомненно, заслуживал, за его глубокое понимание. Затем он сказал: «Позвольте мне посмотреть, смогу ли я найти ещё какие-нибудь значения в этом отрывке». Затем он обнаружил ещё около восьмидесяти других значений! В этот момент Сарвабхаума пал к его ногам и попросил этого гораздо более молодого человека научить его.

Западные интеллектуалы обычно склонны мыслить в абсолютных категориях. И здесь опять же мышление в Индии гораздо тоньше и гораздо глубже. Когда современные западные философы заявляют, вместе с Эйнштейном, что всё относительно, они добавляют: «Следовательно, ничто не имеет смысла». Это показывает поверхностность их мышления. Относительность подразумевает, что что-то является относительным в отношении чего-то! Она не подразумевает небытие. Есть относительно  великие истины, и относительно второстепенные. Игрушечный пистолет в руках ребёнка не вызывает ни у кого удивления, но если бы взрослый наставил на вас пусть даже игрушечный пистолет и сказал бы: «Бах!» Ты мертв!», вы бы немного заволновались, не так ли?

И если циник усвоит один из жизненных уроков и решит говорить и вести себя более доброжелательно, разве все не будут аплодировать ему, даже несмотря на то, что он еще не достиг уровня всеобщей, бескорыстной доброты, продемонстрированной такими великими мастерами, как Иисус Христос, который был готов даже быть распятым ради других?  (Люди говорят о том, как сильно он страдал на кресте. На самом деле он совсем не страдал! Он не отождествлялся со своим телом. Страдание, которое он испытывал, было вызвано невежеством тех, кто приговорил его к смерти. «Отец, — воскликнул он на кресте, — прости их, ибо не ведают, что творят»).

В Твентинайн Палмс я узнал глубочайшее Учение, которое должен был впитать от своего Гуру. Он говорил мне тогда: «Запиши это! Я не часто говорю с такого уровня глубокой, божественной мудрости».

На самом деле, я обнаружил, что в последние годы жизни он говорил об истине во всей её обширности и тонкости и гораздо более безлично, чем это обычно было у него раньше. Те ученики, которые приходили к нему много лет назад, не были готовы к встрече с этим новым и более безличностно мудрым божественным Мастером.

Дело в том, что его ранние годы были потрачены на то, чтобы охватить большую аудиторию и возвысить её с помощью общего духовного Учения. В последние же годы своей жизни он перешёл от массового возвышения к обучению отдельных учеников высшему Учению духовного пути. В ранние годы своей жизни он подавал себя таким образом, чтобы у людей создавалось впечатление, что то, чего он достиг, они могли бы легко осуществить сами. Он принижал себя, чтобы другим было легче отождествлять себя с ним. Однако в последние годы своей жизни он бросил вызов своим ученикам встретиться с ним на его собственном реальном, возвышенном уровне в бесконечности. Ученики, которые были с ним много лет, как правило, относились к таким «молодым людям», как я, с некоторой снисходительностью, говоря: «Вы не были близки с ним много лет, как мы». Чего они не понимали, так это того, что физическая близость к Гуру также может натянуть повязку на глаза, ослепляя человека, не позволяя узреть внутреннего величия Мастера. Поэтому великий мастер Шри Рамакришна сказал: «Тот, кто просветлён, подобен масляной лампе, которая отбрасывает свои лучи на расстоянии, но создает тень непосредственно под собой”.

Поскольку истинный Гуру — это не то, что проявляется внешне, а его внутренний всеобъемлющий дух, то легко может случиться, и часто случается, что те, кто приходит к нему в начале своей жизни, на самом деле развивают меньшее осознание того, кто он есть на самом деле, чем те, кто приближается к концу воплощения Мастера. Ближайшими учениками Рамакришны были те, кто пришёл к концу его жизни.

Мастеру часто приходится выполнять свою собственную миссию, прежде чем он сможет взять на себя роль обучения учеников. Поэтому, опять же (как я уже сказал), те, кто пришёл к нему раньше, могут воспринимать его более естественно с точки зрения этой внешней роли. В случае с нашим Гуру, он действительно обучал определенных учеников с самого начала, но он показал им себя гораздо больше с уровня своей человеческой личности.

Одно различие, которое я заметил в нём между тем, когда он был с нами, и когда он был с публикой, заключалось в том, что, когда он был с учениками, он больше говорил о важности сонастройки с Гуру, чем даже о личных духовных практиках, таких как Крия-йога. В первой главе Евангелия от святого Иоанна говорится: «А тем, которые приняли Его, дал власть быть чадами Божиими». Под словами «приняли его» подразумевалось гораздо больше, чем просто вера в Иисуса Христа. «Приняли его» означало глубокую внутреннюю сонастроенность с сознанием Спасителя.

Для эго невозможно подняться из эго-сознания одними лишь собственными усилиями. Каждая попытка сделать это только оборачивается тем, что ещё раз подтверждает это меньшее сознание. Только настроившись на истинного Гуру, который сам полностью превзошёл эго, можно понять, что значит больше не смотреть на вещи с личной предвзятостью. Без Гуру техники сами по себе не могут вывести человека из этого последнего и самого фундаментального заблуждения: что каждый из нас является отдельной реальностью, отличной от всех остальных.

Действительно, одни только техники йоги не могут гарантировать, что кто-то найдет Бога. Как сказал Мастер о Жане Хаупте, ученике, который практиковал бесконечные Крии, но затем сошёл с пути: «Он был похож на торговца: "Я сделал столько-то Крий. Теперь, Господь, Ты должен дать мне столько-то осознания". Духовный путь не таков. Бога нельзя купить!»

Теперь я понимаю, что каждая Крия должна быть актом преданного самопожертвования. Ибо всё приходит, в конце концов, по Божьей милости. Благодать подобна солнечному свету на фасаде здания. Если занавески в комнате будут задернуты, благодать не сможет туда войти. Человеческие усилия необходимы, но эти усилия должны осуществляться в сотрудничестве с Божьей волей. Такое усилие действительно необходимо, как средство устранения любого препятствия, созданного эго, на пути к солнечному свету Божьей благодати. Однако после этого собственные усилия будут только укреплять эго. Вот тут-то и появляется йога, но она должна выполняться с настроем на приведение своей эгоистической воли в соответствие с волей Бога; она не должна усиливать эго. Благодать наиболее сильно изливается во внутреннем присутствии и, что ещё более важно, через внутреннюю сонастройку со своим Гуру. Как говорится в священных писаниях Индии, «Одно мгновение в обществе истинного святого станет вашим плотом над океаном заблуждений».

Мастер рассказал нам историю о Драупади, жене Арджуны. Кришна однажды сказал ей: «Почему ты не практикуешь техники йоги?» «Я бы хотела, Мастер, — ответила она, — но как я могу, если я не в состоянии надолго отвлечься от вас, чтобы попрактиковать их?» «Тогда Кришна, — сказал нам Йогананда, — только улыбнулся».

Йогананда, в свои последние годы, использовал местоимение «Я» так же, как Иисус: большей частью не в отношении себя как человека, а в отношении божественного сознания внутри себя. Люди, подобные Лори Пратт, которые пришли к нему в ранние годы его миссии, не были готовы принять или понять безличный аспект его натуры, который он представлял миру в конце своей жизни.

Она даже смеялась над некоторыми его специфическим особенностями, как будто воспринимая его как простого человека. Однажды она сказала мне: «Каждый раз, когда я думаю, что поняла его, я обнаруживаю, что он находится далеко за границами этого». Я поражался что она вообще могла хотеть понять его — как будто пыталась разгадать его, как это делают, когда пытаются проанализировать мотивы человека. Я знаю, что Лори действительно так думала, потому что она попробовала это со мной. «Во всём, — сказала она Дайе Мате, — мы должны попытаться понять: ”Каковы его мотивы?“» По крайней мере, у нашего Гуру не было никакого «мотива», кроме желания помочь всем. Является ли такая свобода от мотива чем-то таким, что подлежит анализу? Является ли океан чем-то таким, что нужно понять? Даже у меня не было никакого мотива, кроме желания служить его делу.

Лори также высмеяла непрактичность Мастера, призывавшего людей собираться вместе для создания духовных сообществ. И всё же это был основной аспект его мировой миссии! Он сказал, что это станет образцом жизни в будущем. В тот год, когда я возвёл первые здания в Ананде и начал проводить там ретриты, Лори Пратт (Тара, как её тогда называли) перенесла обширный инсульт, который закончился два года спустя её преждевременной смертью. Не кажется неразумным приписать этот удар её возмущению моей «самонадеянностью», когда я осмелился подумать, что могу создать сообщество вопреки её указу против этого.

Однако теперь, по прошествии более чем сорока лет существования Ананды, я могу с уверенностью сказать, что мечта Мастера действительно оказалась очень практической реальностью. Большинство жителей Ананды не стали бы жить нигде больше.

Случай Лори Пратт может оказаться полезным для многих людей. Поэтому позвольте мне изложить это так, как я сам пришёл к этому пониманию. Я должен добавить, что в то же время я всегда считал её великой душой. Во время рождественской медитации в 1949 году наш Гуру сделал несколько предсказаний для некоторых из своих ближайших учеников. Обращаясь к Лори Пратт, он сказал: «Лори, за твою работу над ”Автобиографией йога" твоя награда — осознание Бога».

Раньше я часто задумывался над этим предсказанием, потому что Лори определенно показалась мне чрезмерно эгоистичной и самоуверенной. Фактически, она была моим заклятым врагом, поскольку именно она, в первую очередь, организовала мое увольнение из SRF. Я точно знал, что многое из того, что она говорила, осуждая меня, противоречило фактам, но когда я сказал ей: «Все, что ты говорила, просто неправда», — она ответила пренебрежительно, но с большой энергией: «Мне не нужно твое мнение!»

У меня есть некоторые основания полагать, что она достигла очень высокого духовного состояния. Однако, как объяснил мне мой Гуру, существуют две стадии Самадхи, или единства с Богом. Первая стадия называется Сабикальпа Самадхи. Из этого состояния всё ещё возможно духовное падение, ибо человек ещё не полностью преодолел эго-сознание. Пример Лори наводит меня на мысль, что она достигла этого состояния: первой стадии осознания Бога. Но теперь я вижу, что это состояние также может стать последним великим искушением на духовном пути. Ибо, когда душа возвращается к осознанию эго из своего состояния единства с Богом, она может либо принести с собой сознание бесконечности, либо использовать это обширное сознание как память, чтобы увеличить силу эго. Тогда высшим среди этих искушений была бы мысль: «Я знаю все! Я знаю столько же, сколько мой собственный Гуру!» Поэтому Йогананда однажды сказал своему главному ученику, святому Линну: «Никогда не забывай, откуда берется твоя сила».

С милой улыбкой Святой Линн ответил: «Я не забуду, Мастер. Это исходит от вас». Тот факт, что Лори не соглашалась со своим Гуру по, как мне показалось, удивительно большому количеству вопросов, заставляет меня думать, что это было именно то искушение, с которым она столкнулась. Действительно, я часто задавался вопросом, почему она убрала из публикации несколько чрезвычайно важных строк его стихотворения «Самадхи». Она объяснила мне, что трудность как-то связана с затратами на повторное оформление, но мне показалось, что пропуск даже одной строчки был неоправданным «решением», учитывая важность всего стихотворения. Более того, часть, которую она удалила, содержала слова: “Благодаря более глубокой, продолжительной, жаждущей данной, Гуру, медитации, приходит это небесное Самадхи».

Наличие самого космического сознания в качестве опоры для её эго, должно быть, также оказало нарушающее равновесие влияние на её разум. Это влияние она, безусловно, проявила в своей реакции на то, что однажды произошло: когда Диснейленд впервые открылся, она заявила (исходя из своей интерпретации астрологии), что он просто не может быть успешным: он открылся на заходящей луне. Спустя годы после того, как это стало одной из выдающихся историй финансового успеха в истории, я сказал ей: «Я так понимаю, вы сказали кому-то, что Диснейленд обречён на провал». «О, да! Какая жалость! После всех денег, которые они вложили в это заведение!» Её утверждение о том, что это должно быть провалено, противоречило широко известным фактам. Не наводит ли это также на мысль о, по крайней мере, зарождающемся безумии?

Однажды комитет из пятнадцати человек, членом которого я был, принял определенное решение. Насколько я помню, это решение не касалось чего-то очень важного. Тара, которая всегда говорила с восклицательными знаками, категорически не согласилась. Монахиня, сообщившая ей о нашем решении, сказала: «Но нас пятнадцать человек, которые согласны с этим вопросом». «Моя дорогая, — ответила Тара, — это просто делает тебя в пятнадцать раз неправее!» История Лори Пратт как личности меня здесь не касается. Однако её история как пример того, что выглядит очень реальной опасностью на духовном пути, несомненно, заслуживает того, чтобы её рассказать.

Спустя годы после моего собственного изгнания Дайя Мата сказала мне: «Мастер сказал Лори не заниматься астрологией. Она не подчинилась ему. Вот почему она пала». Таким образом, можно предположить, что её духовное падение было общеизвестно. Астрология тоже может отделять своих приверженцев от объективной реальности — во всяком случае, тех, кто позволяет символу заменять объективную реальность.

Йогананда однажды сказал мне: «Помни, ты не будешь в безопасности, пока не достигнешь Нирвикальпа Самадхи». Он также рассказал мне о некоторых других святых, которые пали после того, как достигли низшего Самадхи. Другая, и положительная, сторона Савикальпа Самадхи заключается в том, что медитирующие обычно возвращаются из него, не испытывая искушения укрепить свое эго, но стремясь полностью отказаться от эго-сознания после абсолютного блаженства, которое они испытали в космическом сознании. Для тех, кто достиг этого высокого уровня очищения души, искушения вернуться к своему эго больше не существует. Единственное, что «искушает» их, — это их память о рае, в который им ещё не был предоставлен полный доступ. Вернёмся к другим ученикам тех ранних лет: некоторые из них, казалось, никогда до конца не понимали божественного величия Мастера. Для них в нём было больше человеческого, чем он открыл мне и другим, кто появился позже в его жизни. Доктор Льюис, например, рассказал мне, что они с Мастером иногда, будучи молодыми людьми, боролись вместе. — Он побеждал вас? — спросил я.  «Что ж, – ответил доктор с лёгким оттенком превосходства, но совершенно серьёзно, — я позволил ему победить». Я улыбнулся, но ничего не сказал. Тот, кто, подобно Кришне, мог бы поднять целую гору своим мизинцем, несомненно, без труда выиграл бы поединок по борьбе, если бы захотел это сделать! В присутствии истинного Божьего человека лучше предполагать в нём высшее величие, чем допускать возможность ошибок.