Стих 57

Кто может, подобно лебедю, скользить по поверхности вод жизни, не замочив перьев сознания в глубоком море привязанностей, кто не ликует, оседлав сияющий в лучах солнца гребень волны, и не боится темных омутов плохих событий, мудрость того уравновешена и несокрушима.

В двух предыдущих стихах подчеркивалась, что утвердившийся в мудрости святой дистанцируется от мирских событий. У него нет желаний, он удовлетворен, обретя истинное «Я», и свободен от эмоций — потому что воссоединился с всегда новой радостью внутренней природы своей души.

Теперь Кришна развивает мысль о том, что в результате отождествления с душой просветленный муни всегда и во всех обстоятельствах остается нейтральным по отношению к «добру» и «злу», к светотеневым картинам мира, вызывающим у простого человека реакции удовольствия или страдания. Нейтральность мудреца - это не холодное безразличие, а самообладание и целенаправленное успокоение сознания. Ментальные компоненты сознания (восприятие-читта, эго-ахамкара, чувства-манас и интеллект-буддхи) людей, являющихся марионетками Природы, представляют собой бурлящую смесь вызванных иллюзией действий и их последствий. Хотя божьему человеку, обладающему стойкой мудростью, приходится, как и всем остальным, иметь дело с телом, умом и внешним окружением, тем не менее он обрел то, что Патанджали в «Йога-сутрах» называет читта-вритти-ни-родхой — «устранением модификаций мыслевещества». Он смотрит на бытие не через призму изменчивой Природы, а сквозь прозрачную среду чистой мудрости души.

Обывателю, как правило, нет дела до радостей и печалей жителей других стран. Обожествившийся человек учится игнорировать удовольствия и страдания своего ближайшего «иностранца» — личного тела. Надо научиться выводить свое тело и ум из мучительных обстоятельств, осознавая, что страдания не затрагивают нас (нашу душу). Душа всегда спокойна, тогда как тело и привязанный к чувствам ум непрестанно подвергаются воздействию двойственности феноменального мира: добра и зла, наслаждения и страдания.

О том, кто ясно видит отличие своей благословенной души от возбудимой природы тела и ума и к тому же способен контролировать инструменты их возбуждения, говорят как о прозорливце, утвердившемся в мудрости.