карпанйадошопахатасвабхавах
прччхами твам дхармасаммудхачетах
йаччхрейах сйан нишчитам брухи тан ме
шишйас те 'хам шадхи мам твам прапаннам
«Моя истинная природа подверглась такому сильному воздействию чувств и ослабляющего сострадания, что я не знаю, в чем мой долг. Должен ли я жить в самообуздании, уничтожив родственников (чувства), или мне надо сделать чувства счастливыми? О Дух, пребывающий во мне, запутавшемся в понятиях долга, умоляю, скажи определенно, что для меня будет высшим благом. О Господь! Я Твой шишья (ученик), прибегающий к Тебе как к убежищу!»
После того как за чувства вступилось эго, ученик исполнился жалости и признался в собственной глупости. Он смиренно склоняется перед своим внутренним «Я» (или перед наставником-гуру — если таковой у него имеется), демонстрируя этим свою потребность в божественном наставлении и искреннее желание получить его. Хотя природа склоняет ученика на сторону чувств, он все же интуитивно предан тем проблескам покоя души, которые открылись ему во время глубокой медитации.
То цепляясь за память о телесных удовольствиях, то испытывая влечение к блаженству души, ученик совершает высший акт отречения: приносит несовершенные личные предпочтения в жертву непогрешимой мудрости. В этом состоянии он открывается внутреннему «Я» и принимает его духовное руководство на земле, что является первой стадией преданности высшим принципам. Настроившись (посредством интуиции души) на наставления невидимого внутреннего Духа и выполняя с верой указания своего гуру, ученик может освободиться от сумятицы ума.
На начальной стадии медитации голос Внутреннего Безмолвия неразборчив, поэтому очень желательно иметь возможность посоветоваться с духовным учителем. Он даст ученику садхану, составные части которой являются путевыми вехами, позволяющими не сбиться с верного маршрута. Ученик должен благоговейно слушать гуру, усваивая от него глубокие истины о развитии души. Внутренний Голос легко интерпретировать неверно, так же просто поступить ему наперекор, но это непростительно в отношении явных и конкретных советов и предостережений истинного гуру.
Даже в монастыре многих неофитов изводит внутренняя слабость и сомнения. Их психика становится ареной своего рода «перетягивания каната» между пороком и добродетелью. Порок может показаться соблазнительным, а добродетель — сухой и непривлекательной. В такой ситуации одолеваемый сомнениями ученик припадает к стопам своего наставника и говорит: «Учитель, я не знаю, как быть. Ты, знающий, должен просветить меня, твоего ученика».
Настоящий приверженец йоги - кающийся, всецело преданный Богу, регулярно погружающийся в глубокую медитацию — мало-помалу начинает интуитивно воспринимать ответ Внутреннего Безмолвия.
До тех пор пока эгоизм удерживает ученика в состоянии самодовольства, тот может кичиться своей иллюзорной силой: «Я достигну небес самостоятельно! Своей медитацией я покорю самого Бога!» Однако высшим духовным достижениям гордость не присуща. Только в долинах внутреннего смирения произрастает и хранится живительная божественная благодать.
В Индии гуру берет в ученики только тех, кто готов ради ученичества пожертвовать всем. В индийской духовной традиции нет места обхаживанию и уговариванию «паствы» — ученики беспрекословно подчиняются всем дисциплинарным требованиям! Истинного духовного учителя не интересует богатство ученика; он не лицеприятен в своих словах, ибо заботится лишь о благе подопечных и не боится, что они обидятся и уйдут к другому наставнику.
Итак, данный стих Гиты показывает, как запутавшийся и охваченный сомнениями ученик должен смиренно искать убежища в бескомпромиссных указаниях Внутреннего «Я» или своего наставника-гуру.