джнейах са нитйасамнйаси йо на двешти на канкшати
нированово хи махабахо сукхам бандхат прамучйате
Истинно отрешенным является человек, поставивший в центр своей жизни Бога, — где бы этот человек ни жил и чем бы ни занимался. С божественным бесстрастием он смотрит на мир как на игру идей, проходящих через его ум и порождающих, в силу своего противоборства, приятные или неприятные ощущения.
Фиксироваться на боли или бояться ее (боль является не чем иным, как неприятным, нелюбимым ощущением) — значит находиться в рабстве у тела. Зацикленный на удовольствиях тоже порабощен телом, ибо удовольствие порождает влечение и привязанность. Йог, стремящийся вернуть себе безусловное счастье, настраивается нейтрально по отношению ко всем внешним ощущениям и учится принимать связанные с телом удовольствия и боль спокойно.
Гита не учит тотальному отрицанию и безразличию. У человека есть определенные обязанности по отношению к своему телу. Йогу надо обрести такое качество, как титикша (невозмутимость). Это позволит устранять боль (или причину боли) без внутренней нетерпимости. Вплоть до окончательного освобождения нужно оберегать телесный храм. Пока Бог хочет использовать ваше тело в качестве Своего инструмента, о теле следует заботиться.
Подвижник не привязан к своему телу и не отождествляет себя с ним, но в разумных пределах заботится о нем, воспринимая такую заботу как наложенную Богом обязанность. Йог старается быть здоровым, ибо, когда ничего не болит, легче сосредоточиться на Боге. Но даже когда в тело адепта йоги проникает боль и он старается ее устранить, это не мешает ему ощущать Божественное Присутствие. Если йога не выводят из равновесия ни удовольствия, ни боль, значит, он воссоединился со своим вечно блаженным «Я».
Пренебрежение телом не обязательно является признаком отрешенного. Йог — человек, познавший Бога; он обрел духовное счастье. И он отрешен, ибо внешние условия не выводят его из равновесия. Такие люди, не попадающие в ловушку чувств даже во время активной деятельности, являются истинными санньясинами.